Она покрутится на офисном стуле.
А я подумаю – где же меня надули,
и почему я в этой /её/ нирване.
А не лежу в своей белой ванне,
не набираю номер красноволосой Маши
или печально молчащей Татьяны.
Что гипно/тизирует свою Моторолу.
/ну позвони мне/ а Гетеро Герда бескалорийную
пепсиколу из полосатой трубочки.
И все её родинки – треугольники – точки.
Помнят глаза мои. Наизусть.
Я говорю:
-Тебе вредно.
Она говорит:
- Ну и пусть.
И убирает зА ухо белые волосы.
И убирает с зеркала запросто 2 взлётные полосы.
И говорит мне:
- Будешь?
А у меня вместо глаз плаксивый
цветной экранчик. Написано-
Герда, ты меня любишь?
Она говорит, что да.
Думает – нет.
А я погряз в её Victoria`s Secret.
Ведь в её венах бегут те самые 220.
Кто ещё может так улыбаться.
Чтобы земля подо мною треснула.
Она говорила, что главное - умереть весело.
И вешалась мне на шею, мечтая повеситься на моём галстуке.
А я её руки грею. В этом застывшем августе.
И он немного отдаёт золотом.
Она говорила мне:
- В моих снах не страшно.
Там, знаешь, просто чертовски холодно.
Она посылала принцев.
Встречала меня в моих джинсах. И говорила:
- Всё хорошо, ведь, правда?
Я говорил, что да.
Думал, что нет.
Я выключал свет, и она молча смотрела вверх.
В её зеркалах шёл снег.
Ей снился один маленький человек.
И этим снам не суждено сбыться/
ему не дано родиться. Он приходил и гладил на животе её шрам.
И говорил ей Привет, Мам!
Она зубами во сне рвала наволочки, вставала, искала спички.
И жгла на кухне медкарточки.
Я открывал все форточки, пока она кашляла в ванной.
Она клялась покончить с нирваной.
Нирвана клялась, что покончит с Гердой.
---------------------------------------------------------------------------------------------
А эти 2 веточки вербы. Напоминают Герде.
Про одну маленькую замёрзшую девочку. Она сказала ей:
- Тётя, дай денежку? Я знаю, почему ты не спишь
Ночью